Если Ярослав Качиньский иногда упоминает о России, то лишь в негативном ключе. Но как в жизни, так и в политике важны не слова, а дела. И если мы взглянем на них внимательнее, вывод будет один: курс партии «Право и Справедливость» (ПиС) вызывает в Кремле воодушевление, а ладони Путина сами складываются для аплодисментов, пишет Newsweek Polska.I. Меркель должна уйти
«Праву и Справедливости» никогда не было с ней по пути. Несколько лет назад Ярослав Качиньский заявил, намекая на некую роль спецслужб, что избрание Меркель на пост канцлера «не было простым стечением обстоятельств». Когда на волне миграционного кризиса её позиции начали ослабевать, глава польской дипломатии милосердно заверил, что «наша страна не будет требовать её отставки». В этом слышалось очевидное злорадство.
Между тем именно Меркель, после того, как Россия захватила Крым, продавила введение антироссийских санкций, пойдя против социал-демократических товарищей по коалиции и немецкого бизнеса, но поддержав Польшу и Прибалтику. Она делает ставку на стабильную Центральную Европу, жертвуя союзом Берлина с Москвой: и это не слишком популярный для Германии шаг, особенно на фоне того, что руководители ХСС и СДПГ регулярно ездят с визитами к царю XXI века.
Путин, в свою очередь, старается ускорить приход постмеркелевской эпохи, чему служила, в частности, отправка российских войск в Сирию. Операция была призвана дестабилизировать регион и вызвать новые волны беженцев в Германию, чтобы «крепость Меркель» наконец пала. «Право и Справедливость» играет в этих планах Владимира Владимировича роль временного союзника — попутчика.
II. ЕС: чем хуже, тем лучше
Качиньский заинтересован в демонтаже Евросоюза. Путин — тоже, ведь он мечтает о концерте двух держав: Германии и России, как это уже бывало на Старом континенте, всегда в ущерб Польше. Качиньский хочет возвращения к суверенным государствам. Путин — тоже, потому что «суверенные» — это, на самом деле, слабые и одинокие.
Поэтому Москва поддерживает националистические силы и евроскептиков: французский «Национальный фронт», немецкую «Альтернативу для Германии» или чешскую «Партию свободных граждан». Евродепутаты от этих объединений Эмерик Шопрад, Ханс-Олаф Хенкель и Петр Мах поддержали польского премьера Беату Шидло в ходе дискуссии о Польше в Страсбурге. Обидевшийся на Брюссель Качиньский ориентирует польскую внешнюю политику на Вышеградскую группу, что, несомненно, одобрит Путин, ведь Словакия, Чехия и Венгрия уже давно избрали промосковский курс. Сфера российского влияния увеличивается.
Если для России стратегическая проблема — это Евросоюз, а для Польши — Россия, то, по логике, неотъемлемым условием для польской политики безопасности должна быть сильная Европа, больше влияния ЕС, а не меньше. Если мы только не хотим превратить Европейский союз в Евразийский…
III. Обличья русского разведчика Мачеревича
Человек, который находится в состоянии войны с Россией («Как назвать ситуацию, когда государство лишили лидера? Это объявление войны»), но который постоянно забивает голы в свои ворота. 1992 год: на фоне того, что в Польше продолжают оставаться советские войска, появление «тайных папок» Мачеревича приводит к отставке правительства Ольшевского, и наша рахитичная демократия трещит по швам. 2007 год: Мачеревич так ликвидирует Военную информационную службу, что достоянием общественности становятся секретные данные офицеров и сотрудников ведомства. Отчёт услужливо переведен на… русский язык.
Некоторые уже видели в этом перспективу применения 130 статьи Уголовного кодекса (до 10 лет тюрьмы за участие в деятельности иностранной разведки). Но ничуть не бывало. Перенесёмся в 2010 год: Мачеревич разжигает смоленскую истерию. Одним ударом он расколол польское общество и поставил под вопрос легитимность польского руководства.
Документы поставляет ему Андрей Илларионов — в прошлом советник Путина, а теперь, по удивительному совпадению, сторонник смоленской теории заговора. Он изо всех сил старается, чтобы раскол польского общества углублялся. Мачеревич из года в год источает яд, так что у четверти поляков окончательно помутнело в головах. А мы помним, что хаос — это высшая форма оккупации: что может быть лучше волнений у соседей?
Наконец, 2016 год. Министр обороны Антоний Мачеревич заявляет, что «состояние польской армии трагично», и это заметно снижает доверие к нашим вооруженным силам как внутри страны, так и за границей. План модернизации рассыпается, на неопределённый срок откладывается появление у нас ракетных комплексов Patriot, единственной задачей которых была защита польской территории от российских «Искандеров». Зато будут создаваться добровольные партизанские отряды — «территориальная оборона». Но самой важной задачей армии должно стать выяснение правды о смоленской катастрофе, ведь никаких более важных дел у неё сейчас нет. Этим занимается также созданная Мачеревичем специальная подкомиссия, советником которой выступает тот же Илларионов.
Одним словом: один человек, а сколько пользы! Если бы Мачеревича не было, Москве пришлось бы его выдумать.
IV. Мы прощаемся с демократией
В России становится всё меньше западников (сторонников европеизации страны), а у нас растёт евроскептицизм. Там — ностальгия по СССР, а на Висле — фактическое возвращение к ПНР (Польская Народная Республика, 1952-1989 гг. — ред.): ведь ни председатель Качиньский не покинул систему, ни система — его. У россиян — управляемая демократия, а у нас — демократический цезаризм, о котором в 1920-х писал познаньский философ и правовед Антоний Перетяткович: режим единоличного правления харизматичного лидера, который не разрушает политическую систему в целом, но меняет форму отдельных институтов, чтобы сосредоточить власть в своих руках.
Как бы то ни было, демократия мешает и Качиньскому, и Путину, разница лишь в том, что второй не только хочет задушить её в собственной стране, но и стремится к краху либеральной демократии на прогнившем Западе. В это вкладывается много российских сил и средств. К счастью для кремлёвского бюджета, есть такие люди, которые занимаются этим даром и собственными руками. Качиньскому вовсе не обязательно любить Путина. Достаточно того, что он ему подражает.
