Москва поставила «Панцирь» не на белорусские колеса и прогадала

Российские чиновники препятствуют допуску к госзаказу предприятий белорусского ВПК даже в ущерб боеспособности собственной армии.

В сирийском городе Банияс неподалеку от нефтеперерабатывающего завода 4 мая перевернулся самоходный зенитный ракетно-пушечный комплекс (ЗРПК) российского производства «Панцирь-С1», принадлежащий сирийской армии, сообщили местные источники.

Как отмечают некоторые эксперты, аварию никак нельзя назвать случайной. Более того, в определенном смысле она выглядит запрограммированной.

Во всяком случае, похожее происшествие с ЗРПК «Панцирь-С1» случилось в октябре 2015 года. Тогда боевая машина опрокинулась на горной дороге вблизи поселка Чемитоквадже (район Сочи). По одной из версий, причиной аварии мог стать размыв дорожного полотна, по другой — водитель ЗРПК просто не вписался в поворот на извилистом серпантине.

Однако среди специалистов были и те, кто увидел причину в недостатках самой конструкции ЗРПК. В качестве прототипа для «Панциря» был взят широко известный советский ЗРПК «Тунгуска». Однако новый комплекс поставили не на гусеницы, а на шасси автомобиля повышенной проходимости. Объясняли это желанием удешевить комплекс.

«Панцирь-С1» на базе колесных шасси КамАЗ-6560 был принят на вооружение российской армии распоряжением председателя правительства Дмитрия Медведева от 16 ноября 2012 года. И практически сразу же комплекс попал под критику военных и экспертов.

Так, в статье, опубликованной на сайте еженедельника «Военно-промышленный курьер» в июле 2013 года, отмечалось: шасси КамАЗ-6560 (как и все семейство, к которому оно относится) изначально создавалось для обычной перевозки грузов, а не военных целей. Поэтому не было соблюдено ключевое требование военных — возможность передвижения по всем типам дорог и участкам местности.

Помимо этого, «Панцирь-С1» на шасси КамАЗ-6560 имеет ряд других серьезных изъянов. Среди них — недостаточная габаритная ширина и высокое расположение центра масс, что не позволяет вести огонь из пушек комплекса на ходу в поперечном направлении относительно движения в связи с риском опрокинуться.

Указывалось также на недостаточную проходимость в связи с применением неразрезных мостов, зависимой подвески и недостаточной габаритной шириной. На испытаниях была выявлена недостаточная плавность хода, что снижает точность стрельбы, а также низкая средняя скорость передвижения по пересеченной местности. Причем особенно отчетливо несовершенство конструкции «Панциря-С1» проявляется в условиях горной местности.

На сложность управления колесным «Панцирем» и его склонность опрокидываться обращал внимание и известный российский автомобильный журналист Федор Лапшин в статье «День зенитчика», опубликованной в восьмом номере журнала «АвтоРевю» за 2016 год.

Автор описал свои впечатления от тест-драйва «Панциря». При длине машины порядка 11 м радиус поворота оказался очень большим — 17 м. Отметил Лапшин и то, что из-за высоко расположенного центра тяжести машины водителю необходимо осторожничать на поворотах, чтобы не перевернуться.

По мнению ряда комментаторов, от большей части этих недостатков можно было бы избавиться, пойди конструкторы «Панциря» по пути разработчиков мобильных зенитных ракетных комплексов «Тор» и «Бук», то есть использовать специальное корпусное шасси Минского завода колесных тягачей типа МЗКТ-6922. Тем более что уже создана разновидность такой машины с колесной формулой 8х8.

В этих минских машинах, как и в гусеничных, аппаратно-приборный комплекс и экипаж находятся в самом корпусе шасси. Это сокращает общую высоту боевой машины и резко уменьшает риск опрокидывания. И хотя корпус у МЗКТ-6922 чуть выше, чем у гусеничного шасси, минская машина имеет изменяемый клиренс. В итоге комплекс на базе МЗКТ-6922 способен свободно проезжать под мостами и путепроводами, вписываться в авиационные и железнодорожные габариты.

Однако соображения технической целесообразности и боевой эффективности, как мы видим, не всегда являются превалирующими. Скажем, военный обозреватель Леонид Нерсесян в российском отраслевом журнале «Новый оборонный заказ» в 2015 году рассуждал так:

«Нужно ли России, находившейся во многих областях в зависимости от украинского ВПК, теперь впадать в зависимость от того же Минска? Политическая ситуация сейчас такова, что можно и «глазом не успеть моргнуть», как союзник начнет стремительно менять свои дружественные позиции. Поэтому приоритетом все же должно стать развертывание производства ключевых компонентов военной техники на территории России, даже если это дольше, труднее и дороже».

Правда, несколькими днями позднее тогдашний глава Администрации президента России Сергей Иванов в интервью ТАСС назвал «маразмом» стремление к тотальному импортозамещению.

«Мы не стремимся к тотальному импортозамещению. И отгораживаться от внешнего мира тоже не собираемся», — заявил Иванов. По его словам, России «не нужна имитация процесса для балды», когда товарная позиция появляется, но заметно уступает зарубежным аналогам.

Но, как мы видим, эти слова не всеми были услышаны. В случае с «Панцирем» (и не только с ним) сделали не только «труднее и дороже», но и хуже. Вряд ли это простая чиновничья глупость. Скорее всего, так было выгоднее для многих.

Между тем уже есть печальный для Москвы пример, когда, пытаясь разработать альтернативу шасси МЗКТ для зенитной и ракетной техники, российский ВПК в рамках проекта «Платформа-О» потратил впустую девять лет и 270 млн долларов. В итоге же как минимум в ближайшие 8-10 лет вооруженным силам России все равно придется прибегать к услугам белорусской стороны для получения специальных колесных шасси и тягачей среднего и тяжелого класса.